Охотник за привидениями
Интерьвью с Ричи Блэкмором, 2001

– Мистер Блэкмор, вам не надоело проводить каникулы из года в год в немецких замках?

– Конечно, нет! На данный момент я знаю все немецкие замки. Назовите мне большой город – и я назову вам замки рядом с ним, где можно переночевать.

– Ну ладно. Франкфурт.

– Я всегда рад не бывать во Франкфурте. Я не люблю большие города. Но в окрестностях Франкфурта все отлично. Когда мы играем во Франкфурте, я часто останавливаюсь в замке Таунус, ему 700 лет, он находится между Франкфуртом и Вайсбаденом, думаю, в Кронбурге. Также я часто бываю в Вайсбадене и останавливаюсь в Рейне. Вы выглядите довольно скептически…

– Я просто внимательно слушаю.

– Да знаю я, немцы предпочитают греться на солнышке в Испании. Но я люблю приезжать сюда, потому что вся великая музыка прошлых столетий пронизывает эти места, в радиусе 600 км вокруг Берлина. Я ничего не имею против Италии или Испании, оттуда тоже приходит хорошая музыка, очень страстная, что-то вроде цыганской музыки. Но в сравнении с кельтской она слабовата.

– Немецкая музыка 15 века довольно мрачная.

– Вообще-то, за это я ее и люблю. Она более интенсивная, глубокая, в ней есть что-то темное. И когда мы здесь, в Германии, мы проникаемся мистикой тех времен. Мы часто кладем руки на стены замков, чтобы получить исходящую из них энергию. Эти камни рассказывают истории былых времен. Здесь, в Германии, все так хорошо сохранилось: дома, средневековые города, замки в горах, все так, как было в оригинале. Вот где я могу находиться. Вот маршруты моей музыки.

– А гитара у вас в замках не расстраивается?

– Вздор какой! В замках больше нет сырых стен, зато есть отопление или камины. Гитара расстраивается только на улице. Я не могу писать наши песни в нормальной студии. Там такое давление, будто я снова в школе.

– Звучит так, будто вы не очень любили ходить в школу.

– Школа – холодное, стерильное место. Мой физрук как-то сказал мне: “Блэкмор, лучше бы тебе следить за собой, или ты станешь уголовником: уж очень преступно ты выглядишь!”

– Мистер Блэкмор, что есть в Вальдеке, чего нет в других замках?

– Вальдек в Эссене. Наверное, самое прекрасное место. Фантастический замок. И вечером, когда на небе появляется луна, из окон слышится звяканье цепей пленников и их стоны.

– Пленников?

– Да. Раз за разом. Звон цепей и эти глубокие “ох”. Вальдек был тюрьмой и судом. Здесь жгли ведьм. Тут неподалеку есть “ведьмина яма”, в которой их пытали. Однажды мы попросили смотрителя показать нам ее. Он сказал, что ему надо кое-что прихватить. Я думал, ключи. Через пару минут он вернулся одетый как сумасшедший… Тогда мы спустились и он показал нам орудия пыток. В час ночи.

– А в других замках вы привидений не находили?

– Постоянно. Бывший хозяин Бург Рабенштайн – наш хороший друг. Однажды мы спросили его, есть ли у него фотографии привидений. Они у него были. Двое туристов в разное время засняли одно и то же привидение. Дух очень редкой, непонятной формы. Эти снимки сделаны с разбросом в полгода, но форма этого явления осталась неизменной. Я видел множество снимков необъяснимых феноменов, но насчет этих я уверен – это были привидения.

– Но как вы можете быть в этом уверены?

– Однажды мы фотографировались на скале возле замка, а через неделю увидели, что на тех фотографиях “засветилось” привидение. Мы послали их хозяину. Теперь у него целая коллекция.

– И как выглядело это привидение?

– Это как вспыхивающая энергия, огромная, меняющая форму субстанция, но всегда возвращающаяся к исходной. Как эктоплазма. Конечно, эти движения эктоплазмы на фото не увидишь.

– Вы не испугались?

– Нечего бояться. Есть столько веселых историй, от которых хозяин не мог спать, все сидел ночами у камина, пил и ждал привидение.

– С фотографии?

– Нет, другое. Однажды ночью он услышал шелест в одной из комнат. Вдруг что-то распахнуло дверь и бросилось в коридор. Он – за ним. Оно влетело в дверь в конце коридора и исчезло. То, как оно двигалось, заставило хозяина засомневаться, человек это был или животное. Он так и не понял до сих пор. Однажды он сказал мне, что эта штука немного походила на собаку. Как назло, гостей тогда в замке не было, так что пугаться было некому.

– Что происходило в вашей голове, когда вы ломали гитару?

– Я действительно делал это. Я часто находился на пределе, преодолеть который музыкой было невозможно. То, что я разносил гитару, было верным признаком того, что я в ударе. Самое интересное было сделать это тогда, когда никто этого не ожидает. Это был не трюк, а импульс, и я давал ему выход.

– А акустическую вы не разбиваете?

– Нет. Теперь я люблю музыку, энергию которой можно контролировать. Все эти порывы должны исходить от музыки. А раньше было по-другому. Теперь я должен оставаться восприимчивым к различным течениям, к тому же я не один в группе, надо прислушиваться и к остальным. Кроме того, теперь разбивание гитары уже вошло в моду, для большинства групп это просто часть шоу, слишком часто я вижу это по телевизору. И мне кажется, люди идут на концерты только чтобы посмотреть на это. Думают, это что-то особенное. Для меня это было чем-то особенным, пока за мной не стали все повторять.

– Верно. Во времена вашего хард-рокового прошлого вы тоже предпочитали останавливаться в замках, а не в отелях со своими коллегами.

– При любой возможности. Знаете, я иногда не люблю когда много народу, играть для них. Я стоял на сцене и играл песни механически. Дым на воде, бум, бум, бум. И после этого думал: так, Блэкмор, час осталось продержаться, потом ты сможешь поехать с свой замок и уединиться. Я всегда проверял, есть ли по соседству с местом, где мы будем играть, какой-нибудь замок. Даже машину нанимал. Остальные очень удивлялись, когда я просто исчезал: “Как, ты бросаешь нас чтобы поехать в свой замок?” Иногда они присоединялись ко мне, но чаще всего заранее предупреждали: “Ричи, мы лучше поедем в отель, там есть бар и он открыт всю ночь, а у тебя в замке – нет. Вообще-то, у тебя там ничего нет!”

– Итак, вы сменили самую громкую группу на тихую.

– Да, мы тихая группа. Очень тихая. И играем только на акустике. У меня была долгая пауза, когда я переходил с Фендера на акустику. На электрогитаре всегда играешь с надрывом, а на акустике надо хорошо управляться с перебором. Сначала я часто срывал ногти, мои пальцы постоянно кровоточили. Техника чертовски сложная. На рок-гитаре ты поставил аккорд и это звучит великолепно, особенно с эхом гигантского усилителя. На стадионе никто особенно не прислушивается. Другое дело играть на акустике для маленькой аудитории, мучиться с каждой чертовой нотой. Это и есть вызов, который я так люблю.

– А Дым на воде, заскучав, не играете?

– Это совсем не интересно. Но проигрыш всегда был немного волшебным, особенно если его немного переложить на средневековый лад. Это возвращает меня в те времена, когда я впервые услышал средневековую музыку, наверное, мне было 9 лет. Мальчик из хора пел Greensleeves, и эта мелодия меня зацепила. Все эти годы я думал: почему эта мелодия так много для меня значит? Объяснение может быть только одно. Я уже жил когда-то в это время.

– И кем вы были?

– Министрелем, который сидит на передке повозки и играет для путешественников.

---

Made by Coda, 2007
serbor91@mail.ru