Гитарист тяжелого поведения
Интерьвью с Ричи Блэкмором, 2002

Легендарного лидера Deep Purple и создателя Rainbow Ричи Блэкмора принято считать человеком “тяжелого поведения”, скандалистом и вообще крайне мрачной личностью. Сам Ричи уверяет, что таких шутников, как он, еще поискать. И тут же выкладывает тому доказательство: “Говорите, в России меня ждут поклонники? Целая армия? У меня уже трясутся коленки!”

Новый проект Блэкмора – группа Blackmore's Night – то, чего меньше всего ожидали от рокера. От музыки веет рыцарскими турнирами, а может, даже крестовыми походами, ее играют в декорациях средневековых замков и баварских домиков времен императора Максимилиана I.

Шумы и риффы

– На концертах Deep Purple играет в основном старые хиты, Smoke On The Water в первую очередь?

– Одна из причин, по которой я покинул группу (а их было предостаточно), заключалась в том, что Deep Purple ездили по всему миру, играя старые песни. Мне хотелось чего-то нового и свежего. Снова разъезжать по миру, играя древние хиты, и считать, что творю “историю музыки”, я не могу.

– Неужели, сочинив Smoke On The Water, вы не понимали, что сотворили?

– Да что вы! Я просто играл риффы, Иан Пейс – на ударных, нас было только двое. Просто идея ритма, еще одна песня, ничего особенного.

– Когда вам лучше сочиняется?

– Я сова: встаю поздно, а играю целую ночь напролет, ложусь спать уже под утро. Это ночной тип музыки. Я люблю ночь, потому что люблю тишину. А ее сейчас так трудно найти! Днем люди производят столько ненужного шума, я их называю "шумовыми" загрязнениями.

Меня ненавидят?

– Не могу представить музыку Blackmore's Night на больших стадионах.

– Ну почему же? Мы выступаем и на стадионах, но больше – в старинных замках, в камерных театрах и даже в церквях. Невозможно сравнить уютную атмосферу малых залов с большими – холодными. Я теперь и не знаю, как вернуться к стилю игры для стадионов.

– Разная энергетика?

– Абсолютно. Когда ты выступаешь перед 10 тысячами, ты больше сконцентрирован на притворстве, актерстве, театральных эффектах. Когда тебя слушают 100 человек, ты больше сосредоточен на самой музыке, на своих чувствах.

– Новым музыкантам нравится с вами работать?

– Они это ненавидят.

– Почему???

– А я им денег не плачу. А еще избиваю микрофонной стойкой, не кормлю и запираю на ночь в подвале замка, ха-ха-ха!

– У вас есть ученики?

– Да, я учу соседских детишек. Мы живем в лесу, возле моря. Вечером они собираются у нас, мы жжем костер, печем картошку. Мы вместе играем музыку, написанную за пять веков до того, как они появились на свет.

– Вы знаете, сколько в вашем доме гитар?

– Двадцать. Что-то вроде того. В основном акустические – их 12. И, наверное, 8 электрических. Но на этих я играю редко.

– Вы осознаете, какую энергию несет в зал ваша игра? Вообще музыка может рассматриваться как инструмент воздействия на человеческий разум?

– Если гитарой, да по головушке – очень даже может!

Бритни и клоны

– Вам нравится модная музыка?

– Та, что на радио? Это все манипуляции звукозаписывающих лейблов, которые платят радиостанциям огромные деньги, особенно это касается Америки. За последние 3 года ничего, кроме Бритни Спирс, не услышишь. Ну, разве что Кристину Агильеру и Джессику Симпсон. Но они, по сути, близнецы Бритни Спирс. Все одинаковые, ритмический рисунок один и тот же. Ничто не может заставить меня слушать такое радио. Думаю, лейблы просто боятся убытков, если начнут раскручивать новые таланты. Или старые.

– На последнем Грэмми были одни американцы. Разве это не дискриминация музыкантов из других стран?

– Хорошая постановка вопроса. Почему, когда я в Европе, там звучит много других групп, а как только попадаю в США, то слышу только американские команды? У Майкла Олдфилда столько хитов в Старом Свете, а в Америке его не знают. Да там не знают даже ABBA! Это – грандиозный эгоизм американского рынка, 97% которого отдано на откуп своим. Пожалуй, единственная английская группа, которую они знают, – это U2. Да и то только потому, что они ирландцы.

Елена Семёнова,
"АиФ", апрель 2002

---

Made by Coda, 2007
serbor91@mail.ru